Где ты, где ты, где ты? Как тебя
найти в сотне миров, между которыми ты бродишь, бросая эти необыкновенные, эти
невыносимые взгляды на меня? Как не перепутать тебя с твоим отражением в сотне
зеркал - и еще в тысяче острых обломков зеркал? Тебя слишком много. Тебя почти
нет. Ты сидишь в машине, за рулем, я - справа, на соседнем сиденье.
- Я
люблю тебя, - говоришь ты.
В ответ
я протягиваю руку - и она проходит сквозь твое плечо, не встречая сопротивления
- как сквозь голографическое изображение - и утыкается в спинку твоего сиденья.
- Очень
люблю, - повторяешь ты, глядя мне в глаза.
А я
беспомощно держусь рукой за спинку твоего сидения и не знаю, что мне делать.
Твоя машина реальна, она существует. Ты - нереален.
На
следующий день ты звонишь мне:
- Я
увижу тебя сегодня?
- Гм...
- Я
увижу тебя сегодня?! - повторяешь ты уже настойчивее.
-
Хорошо, приезжай. Когда тебе удобнее?
- Прямо
сейчас. Я хочу тебя увидеть немедленно, я уже не могу!
- Давай
через два часа?
-
Давай.
Через
два часа ты входишь в мою квартиру и поворачиваешься, чтоб меня обнять.
Невольно отступаю назад:
-
Полушубок хоть сними!
Ты
быстро освобождаешься от полушубка, бросаешь его на пол за спиной и шагаешь ко
мне.
- Пол
грязный! - почти в отчаянии кричу я. - И вообще, разуйся!
Ты
послушно наклоняешься к своим ботинкам, и я быстро проскальзываю мимо тебя в
комнату.
Я тебя
боюсь. Я не знаю, кто ко мне пришел - кто из сотен тебя. Вас так много - и все
вы прекрасны - но я не могу обниматься поочередно с сотнями мужчин: позавчера -
с одним, вчера - с другим, сегодня - с третьим - даже если все вы прекрасны.
Даже если я схожу с ума от каждого из вас.
Всякий
раз, появляясь у меня дома, ты материализуешься из ниоткуда. Тебя не было еще
за минуту до того, как ты переступил порог моей квартиры. Ты исчезнешь через
пару часов - после того, как за тобой закроется дверь.
Вспышка
любви на один вечер. Любви с человеком, которого я вижу сегодня впервые в жизни
и не увижу больше никогда...
В
комнате я усаживаюсь в кресло, тебе машу рукой на диван напротив. Ты садишься
на диван, ставишь на пол традиционную бутылку шампанского, открываешь ее. Я
молчу и не свожу с тебя взгляда. Я пытаюсь поймать тебя этим взглядом -
поймать, посадить в клетку моей памяти, запечатлеть, как фотоаппаратом,
удержать хотя бы твое изображение. Мне это почти удается. Но потом ты
поднимаешь голову, смотришь мне в глаза, и твой образ снова расплывается. Тебя
опять нет, есть только призрачное пространство эмоций, затягивающая в себя
воронка чувств - только что под ногами было дно, и вот оно уже исчезло...
Ты
наливаешь шампанское в два бокала, ставишь оба на стол рядом со мной и садишься
на пол у моих ног, лицом ко мне, опираясь спиной о диван:
- Ну
вот, наконец-то, - ты улыбаешься как человек, долго шедший по пустыне и
добравшийся до оазиса. - Теперь целый вечер я могу заниматься моим любимым
делом. Если не выгонишь, конечно.
-
Любимым делом? Каким это? - интересуюсь я.
-
Смотреть на тебя.
- А…
- Из
меня бы вышла хорошая собака.
-
Почему? У тебя хороший нюх?
- Нет,
- ты смеешься, наклоняешься вперед и прижимаешься щекой к моей коленке. -
Потому что мне нравится смотреть на тебя. Классно собакам живется - говорить
ничего не надо, можно просто сидеть, смотреть. Хвостом вилять...
Потом
мы пьем шампанское и два часа смотрим друг на друга, не отрываясь. Твоя фраза -
долгая пауза, моя ответная фраза - снова долгая пауза... Зачем слова, если
можно смотреть друг на друга?
Незачем.
Иногда
мы целуемся. Но это так же необязательно, как слова.
Потом
ты уходишь. И я знаю, что больше никогда тебя не увижу. Каждый раз знаю, что
больше никогда тебя не увижу. И каждый раз оказываюсь права.
Ты
ласков и нерешителен, ты доверчив и податлив. Ты не сопротивляешься, если тебя
берут за руку и ведут. Когда тебя запирают в клетке, ты воспринимаешь это как
должное. Ты благодарен будущему хозяину за его любовь и привязанность, ты
отвечаешь взаимностью.
А
ночью, когда хозяин спокойно спит, ты задумаешься о чем-то своем и шагнешь
сквозь прутья клетки, по рассеянности, не заметив их. И, всё такой же,
задумчивый и безмятежный, уйдешь за горизонт, не касаясь земли ногами.
Утром,
проснувшись, хозяин обнаружит пропажу и в бешенстве набросится на слуг: кто
украл его имущество? Кто посмел?!
Несостоявшийся
хозяин так никогда и не узнает, что твою единственную любовь зовут
"свобода". И когда на рассвете ты выходишь из очередной клетки, забыв
о телах и предметах, оставленных за спиной, не помня даже о собственной
материальности, когда ты идешь к далекому
светлеющему горизонту, забывая касаться земли подошвами, оттуда, из-за
горизонта, на тебя всегда смотрят чьи-то радостные взволнованные глаза.
Если в
солнечный зимний день взять в руки две сосульки - только обязательно в
варежках, а то пальцам будет больно от холода - взять две сосульки и слегка
ударить их друг о друга - зазвенят ли они?
Сосульки
- это ведь почти стекло, ломкое и прозрачное, они наверняка зазвенят -
рассыплются сверкающей стаей осколков. И снег, на который они упадут, будет
выглядеть точно так же, как если бы на него брызнули горячей водой.
Я
материальна. У меня есть теплые вязаные варежки, мне без них холодно. Когда я
думаю о горячей воде на снегу, мне кажется, что она соленая на вкус.
Я есть.
Меня можно потрогать. Тебя - нет. Тебе даже варежки не нужны.
Зато ты
гораздо лучше меня знаешь, как красиво и радостно смеются сосульки, рассыпаясь
на острые осколки солнечным зимним днем.
Мне
хочется снять варежки. Мне хочется протянуть к тебе руки. Я знаю, что ты
позаботишься о том, чтоб веселые осколки не порезали меня. Ты посмотришь на мои
пальцы, и град, который сыпался сверху, обогнет их.
Но тебя
я не найду, как бы ни тянулась к тебе руками, как бы ни искала. Не найду.
Где ты,
где ты, пожалуйста, отзовись, скажи, где ты?
Ты
слышишь меня и даже хочешь ответить. Но ты сам не знаешь, где ты, поэтому
молчишь.
Приезжай.
Давай молчать и смотреть друг на друга. Так, чтоб стало неважно, где ты, где я,
где мы оба.
Просто приезжай. Остальное - неважно.
А. СТЕПАНЕЛЬ
Комментариев нет:
Отправить комментарий