Как страшНО смотреть со СТОроны на ЛЮдей...

Как страшно смотреть со стороны на людей, которые нутром не верят в то, что они говорят. Как страшно осознавать, что еще совсем недавно ты был таким же.

Отсутствие громких должностей, глобальная перезагрузка, новый город, июнь в белом халате, в прямом смысле заставляющий посмотреть внутрь себя, - все это как-то вдруг позволило мне стать наблюдателем, человеком без лица, зеркалом, к которому подходят отражаться.

Почему-то почти никто из взрослых не улыбается.

Мы встречаемся за кофе - поговорить о работах, планах, общих знакомых, меня все больше спрашивают: «Как Питер?», я все больше слушаю - как Питер.

9 из 10 моих собеседников устали.

9 из 10 хотят остановить то, чем они занимаются. Хотя бы выдохнуть, а лучше - поменять все, бросить к чертям, освоить новую профессию или уйти с головой в хобби, позволить себе быть слабым, смешным, непонятным, другим, настоящим.

9 из 10 продолжают смотреть в пустоту за окном, механически выстраивая матрицу: эффективное решение, приоритетный проект, будем запускать, осенью надо брать грант, сделай аналитику, пришлю презентации.

9 из 10 думают о своем - о море, на которое хочется не сбегать раз в год, а смотреть каждый день, о младшем, детство которого проходит мимо, о книгах, которые не прочитали, о людях, к которым не успели.

Чем старше становишься, тем страшнее признаваться себе в том, что все эти годы - десятки лет - ты шел не к счастью, а от него. Что сумма на твоей карточке - это не долгожданный трофей, а пожизненная уже дань врачам и аптекам. Что лучшее безумие в жизни ты так и не совершил. Что любимые, которые всегда были рядом, остаются в тени дедлайнов и стратегии, в которых нет никакого смысла.

Мои дорогие, умные, взрослые, красивые люди сидят напротив и судорожно цепляются за иллюзию радости, как страна цепляется за победу в футболе. Мы не хотим видеть в лентах приговор пенсионерам, рост налогов и пошлин. Мы хотим верить в пеструю рябь мундиаля - и какая разница, что этим нелепым словом называть.

Мне нужно что-то ответить про стратегию и анализ рынка, и работу метаредакции, и мероприятия, но я хочу только обнять их - каждого - выключить на минуту телефоны, закрыть ноутбук, сказать:

 «У тебя невероятные голубые глаза, а ты лучший в мире отец, твой дом - это место, где тебе хорошо, ничего не бойся, никогда не поздно, на Дворцовой поет мальчишка с гитарой, давай будем слушать его, сидя на теплой брусчатке, все наши страхи, сметы, проекты, кредиты, гранты, дамы, мундиры и мундиали - все, что нас окружает - это не мы.

 Это никогда-никогда не мы.

Давай не позволим этому стать нами».

Завтра я, конечно, посмотрю презентацию, и позвоню по телефону на визитке, и напишу стратегию.

Если у того, кто сидит за столом напротив, будут гореть глаза.

Если ни капли рабства не будет в нашей работе.

Если мы будем счастливыми взрослыми.

Светлана Лаврентьева

https://vk.com/cotbace

«Я не ЛяГУ в постель с 40-ЛЕТней ЖЕнщиНОЙ!»

Иногда очень хочется, чтобы люди, которые так любят использовать понятие «бальзаковский возраст», прочитали, наконец, Бальзака! Их ждет откровение. А с другой стороны, наверное, лучше не надо. Потому что, в русском языке нет приличных слов для обозначения женщин, отметивших 40-летие.

Я, конечно, зря брюзжу — есть ведь «ягодка опять», но фольклор нынче не в моде. Актуально другое — медийный мир почему-то начал воспевать стареющих женщин и умиляться их сединами. По крайней мере, в виртуальном пространстве акценты несколько сместились и стареющие женщины стали входить в моду.

Бабки крутые и не очень

Месяца два назад соцсети вдруг извлекли из небытия 10-летней давности монолог Михаила Жванецкого. Тот самый, где пропало целое поколение:

Пропадают женщины. Пропадают женщины после пятидесяти. Они исчезли с экранов, они не ходят в кино, они не появляются в театрах. Они не ездят за границу. Они не плавают в море. Где они?

Их держат в больницах, в продовольственных лавках, на базарах и в квартирах. Они беззащитны. Они не выходят из дому. Они исчезли. Они не нужны. Как инвалиды. Целое поколение ушло из жизни, и никто не спрашивает, где оно.

Мои френды, преимущественно мужского пола, его отчаянно репостили и лили декалитры виртуальных слез, а я сидела в недоумении. На момент написания этого опуса проблема, возможно, и существовала, но сейчас-то? Неужели действительно никто не видит на улицах активных и подтянутых 50-летних, не встречает их в туристических поездках, не бывает на пляжах и в фитнес-центрах? Мне в этом году — 45, большинство друзей примерно этого же формата или чуть старше. Ребята, этот монолог о ваших женах и подругах, и что — все они исчезли и не нужны, как инвалиды? Это вы держите их в лавках и больницах или какие-то неведомые злые силы?

Куда приводят осознанные перемены? История одной (не)заветной (не)мечты

Эта история о том, чем масштабное видение отличается от фантазии, почему заветные мечты всегда мельче, чем настоящие возможности, зачем отказываться от визуализации и от поиска близких по духу людей и как одна отчаянно устремленная вперед парочка – муж и жена – подписала контракт на покупку бухты своей мечты.

Жена – это я. И сегодня расскажу вам о том, куда могут привести осознанные перемены, если каждый раз, несмотря ни на что, делать следующий шаг.

Переменам быть

Откуда начать эту историю?

Камчатка. Город Елизово.

Мне 18 лет. По-детски дерзко я вслух клянусь, что в моей жизни больше никогда не будет такого Нового года. Дом – застолье – оливье – один и тот же, единственный в городе, парк – пьянка – дом. Сюжет, который я наблюдаю с тех пор, как себя помню, а с ранней юности принимаю в нем непосредственное участие. Мне 18 лет, а я уже 10 лет отмечаю Новый год одинаково, и меня это не на шутку тревожит.

Крик отчаянья становится пророческим. Сюжет, который преследовал меня год за годом, больше никогда не повторится. Первая серьезная работа в 19 лет, первые выезды с коллегами, первые эксперименты на собственной шкуре, чтобы в 23 года сделать, на тот момент еще полуосознанный, кардинальный разворот – увольнение и отъезд в длительное самостоятельное путешествие.

Азия, Москва, Камчатка, даже Африка, снова Азия. С тех пор я отметила миллион Новых годов, а заодно и своих дней рождений в самых странных декорациях, а порой и вовсе в полном одиночестве. Не все они были счастливыми и веселыми. Но повтора с одним-единственным в городе пьяным парком и салатом оливье больше в моей жизни никогда не было.